Тетрада Величко - Страница 94

— Родной, — тихо позвала, видя, как он упрямо сжал зубы. — Мне твоей боли — не вытерпеть. Тем более что я знаю, как уменьшить. Да и смысла терпеть нет…

Пришел черед Кузьмы зажмуриться. И медленно, по миллиметру, палец за пальцем, он все же высвободил свою руку. Позволил ей выпрямиться.

— И то верно. Как бы я ни терпел и не хотел, ничего же не изменится, — хмыкнул опять, посмотрев мимо нее, в окно.

Кристина ничего не ответила. Несколько раз повела плечами, пытаясь хоть как-то скованность и боль прогнать. Растерла лицо. Подошла к столику, на котором препараты и шприцы на ночь оставила. Быстро набрала раствор, ввела через катетер. И не удержалась, погладила его щеку, губы, которые Кузьма закусил, стараясь как-то поддержать, ослабить боль, пока лекарство подействует.

Он на нее так глянул, таким взглядом, что Кристина замерла, потерявшись в темном и глубоком омуте, полном боли и вины.

— Начало седьмого, — прошептала, просто пытаясь вспомнить, как дышать надо. — Скоро Рус придет проверять состояние. Сто процентов…

Кузьма только кивнул, но так… видно было, что ему это все мало интересно. Своей щекой ее пальцы к подушке придавил. Любую возможность использовал, чтобы коснуться, удержать рядом с собой.

Кристина не вырывалась. Еще голову от сна не прояснила толком. Села на софу, отложив в сторону пустой шприц. И попыталась прийти в себя. Хоть как-то вспомнить, на какой чертовой силе воли держалась все эти годы.

Глава 19

Настоящее

Все выходные она провела в больнице. Они пытались отправить ее домой: сначала Руслан настойчиво выпроваживал, потом и Кузьма что-то говорить пытался. Она их послала. Обоих. Не матом, конечно, но культурно объяснила, что сама взрослый человек и будет находиться там, где она хочет. А если им что-то не нравится — ей «пополам».

— Величко, я тебя уволю! — психанул Рус, то ли забыв, то ли плюнув на то, что охрана стоит под дверью.

Он пришел проверять состояние пациента, остался в принципе доволен и швами, и общим самочувствием Кузьмы. А вот осмотрев ее с ног до головы критичным взглядом, попытался «наехать».

— Валяй, Карецкий, увольняй, — пожала она плечами, протирая лицо и шею полотенцем, которое намочила теплой водой. Хотелось свежести, да и взбодриться тоже. — Поставишь Романа заведующим, он счастлив будет. Пить бросит, даже по случаю. Точно тебе говорю. Всем счастье наступит, а?

Руслан не удержался, хмыкнул.

— Это тебе Роман о своих карьерных мечтаниях рассказал?

— Это я тебе говорю, — передернула Кристина плечами. — Думаешь, я не понимаю, чего он хочет, столько прожив рядом? — бросила полотенце на радиатор, вернулась к кровати Кузьмы.

Он, кстати, до этого момента не вмешивался, хоть и было заметно, что имеет свое мнение.

— Ладно, не о том говорим, — Карецкий отмахнулся. — Ты должна поехать домой и нормально выспаться!

— Я выспалась, — Кристина и не думала поддаваться.

Взяла бутылку с водой, налила немного в стакан, предлагая Кузьме.

— Поезжай домой, мавка, — видно, что накопив силы, теперь распорядился он. — Тебе действительно отдохнуть надо.

Это послужило последней каплей. Кристину аж передернуло. Она отставила стакан, да так, что аж со звоном. И рассерженно глянула на обоих.

— Ты, — ткнув пальцем в сторону Кузьмы, решительно заявила она. — Командовать будешь, когда сам с кровати слезть сможешь, ясно?! А тебе и без меня есть на кого орать, — глянула уже на Руса. — Вот иди и на подчиненных ори.

Карецкий ухмыльнулся.

— На подчиненных не попрешь, начинают жалобы в профсоюз строчить, в здравотдел жаловаться, — ехидно заметил он.

— Вот и я пожалуюсь, — согласилась с такой позицией Кристина, все еще не успокоившись.

— Так я ж тебя уволю… — напомнил Руслан.

Но по его голосу было слышно: понял, что не переспорит, и принял это.

— Как раз на несправедливое и предвзятое увольнение и пожалуюсь, — в тон ему поддакнула она. Протянула руку, убирая со лба Кузьмы растрепанные волосы, слипшиеся от испарины, то и дело выступающей на коже.

— Кристина, кончай комедию ломать. Тебе расслабиться надо, — а вот Кузьма еще не смирился и отступать не собирался. Да и включил упертость, отрубив все эмоции. — Что у вас, медсестер и санитарок нет? Зачем ты себя изматываешь?

Но она помнила, как он за нее ночью цеплялся, и пропускала мимо ушей.

— А ты хочешь, чтоб тут медсестра суетилась? Блондинку прислать? Или сам в палате будешь валяться? Что я, не знаю, что ли, что ты, и подыхая, кнопку не нажмешь, чтобы помощи у кого-то попросить? — не хотела говорить ехидно, оно само так вышло.

Она свысока наблюдала за тем, как он, похоже, еще вовсе не вернув свой железный контроль, все так же тянулся за ее рукой. Распоряжается тут, глупости всякие говорит, и сам же ее пальцы ухватил. Своей ладонью держит.

«Какая разница, чего я хочу?» — это не было сказано, а повисло в воздухе, в его взгляде, в жестах. В самом молчании.

Да таком «громком», что и Рус за ее спиной, похоже, услышал. Начал неловко переступать с ноги на ногу, горло прочистил:

— Давай, Кристина…

— Значит так, — прервала она и Руслана, и Кузьму, который тоже не отступал. — Я сама буду теперь решать, что и как для меня лучше, уясните это оба и сразу. — Посмотрела на одного и на второго с обвинением и упреком. — Вы — уже нарешали так, что все просто офигенно счастливы. Который год, — голос был полон желчи. Но ее и правда уже утомили их повеления.

Карецкий упрек принял. Губы сжал, зубы стиснул, видела по выступившим на щеках буграм, но промолчал.