Тетрада Величко - Страница 87

Но так и не прикурил.

— Да нет, — Кристина опустила голову ему на плечо. Переплела их пальцы. — Я на лекции поспрашивала у тех однокурсников, кто с ним в одном общежитии живет, что и как? Говорят, что он один из лучших студентов на своем курсе. Ему уже даже дежурить в хирургии на ночных разрешают. Как студенту, конечно, но пускают на операции, дают узлы завязывать, — Кристина это с таким придыханием произнесла, будто о небожителях говорила.

И о каком-то нереально запредельном действии, о котором она и мечтать сейчас не может.

Узлы, блин! Ех***й бабай! Кузьме сейчас самому кого-то в узел завязать захотелось. Резко так.

А малышка тем временем продолжала делиться с ним своими мыслями, словно и не заметила, что Кузьма уже конкретно бесится.

— Вот, и я задумалась. Я же знаю тебя, родной. Люблю очень, но знаю, что ты упрямый дико. И если уж решил что-то, то будешь до конца идти, головой стены пробивать. Вот и подумала, что вполне мог. А когда все вместе сложила, и то, сколько ты работаешь, то, как вел себя все это время… Поняла, что ты так и сделал. Просто мне ничего не сказал.

Тут Кристина на него уже с упреком глянула. Только Кузьме было не до ее недовольства. Он за собой вины не ощущал и не видел. Все верно сделал. Ни тени сомнения. А вот остальная часть ее рассказа…

— Значит, парень. Значит, Руслан. И ты уже о нем расспрашиваешь. И даже в курсе, где живет этот выдающийся студент, — сквозь зубы процедил Кузьма, вдруг поняв, что бесится самым натуральным образом.

Взбеленился, как черт. Сжал фильтр сигареты, почему-то подумав, что эти, если не прикуривать, куда противней, чем те, что его Грек порой угощал. Но горький привкус сейчас даже к месту был. Больше настроению соответствовал.

Вот тут Кристина, похоже, поняла, что он серьезно. Подняла голову с его плеча и удивленно посмотрела Кузьме в глаза.

— Родной, ты что? Ты почему злишься? — с искренним недоумением спросила она, накрыв щеку Кузьмы теплой ладонью.

Хорошо так: теплая рука, мягкая кожа. Родная. Только он все равно бушует внутри.

Ревнует. Ни разу Кристину не ревновал, а сейчас накрыло по-черному просто. До зубовного скрежета и растертого между губами сигаретного фильтра. И не такой уже шикарной идеей показалось то, что обеспечил ей поступление в универ, где толпятся и толкаются все эти студенты. Со своими наблюдениями и мыслями лезут.

— Ты ревнуешь? — вдруг распахнула глаза Кристина. Удивленно, будто чего-то такое невиданное увидела.

И тут же расплылась в улыбке.

— Ты чему так радуешься, мавка? — разъяренно буркнул Кузьма, в ответ на эту ее улыбку.

— Ничему… — Кристина рассмеялась, обхватив его руками за шею. — Ты хоть знаешь, сколько раз я тебя ревновала ко всем твоим девицам, к которым ты на свидания ходил? У Грека того же на квартире… Думаешь, я маленькая была и не понимала, ради чего вы там собираетесь вечно? — уже она насупилась, и посмотрела на него с претензией. — Во дворе много об этом слухов ходило. А теперь — ты… Ты же никогда меня не ревновал, да?

— А ты этого хотела сейчас? — вновь задрал бровь, дернул головой, пытаясь откинуть волосы со лба, которые в глаза лезли.

Уткнулся носом в ее шею, вдыхая аромат любимой. Только сейчас его это не успокоило. Подогрело бурлящее внутри собственническое и жадное, то, что душило последние минуты. А еще плеснуло жаждой по ней. Голодной, горячей. Безрассудной и алчной, властной до жадной дрожи в пальцах. В животе нуждой свело. В паху жаром.

— Нет, Кузьма. Вообще нет, — Кристина вздохнула, отвела его вихры в сторону. Забрала у него изо рта размозженную сигарету. — Я знаю, как это внутри разъедает. Отвратительное чувство. Я понять хотела, зачем ты так сделал, родной? Ведь можно было попробовать… А даже если и нет, думаешь, я бы сломалась, если бы не поступила? Нет, выдержала бы. У меня же ты есть. Зачем же ты на себя такое взвалил, еще и со мной не делишься? Утаиваешь? Считаешь меня маленькой? Глупой? Так думаешь, да? — посмотрела на него в новом приступе тревоги и грусти.

— Знаешь, что я думаю, мавка? — вглядываясь в ее зеленые, бездонные глаза. — Что я слишком мало времени тебе уделяю, вот что. Про студентов-третьекурсников она уже расспрашивает, видите ли.

Ссадил ее с колен, но крепко за руку держал. И пошел в коридор, потянув Кристину за собой.

— Кузьма? — она удивилась. И точно еще не просекла его задумку. Торопливо семенила следом. — Ты куда пошел, мы же ели?

— Потом доедим, — отрезал он, затащив Кристину в их комнату.

Захлопнул дверь, задвинул защелку. И толкнул мавку на диван. Сгреб ее тетради и учебники в сторону. Столкнул на пол.

До Кристины только сейчас, кажется, дошло, чего ему в голову стукнуло. И на лице какая-то безумно недоверчивая, и при этом соблазнительная улыбка расплылась, вызывая у него дикое желание наклониться и языком слизнуть это выражение с губ Кристины.

— Кузьма? — голос Кристины охрип, стал ломким и низким.

Выдающим, что и в ней полыхнуло желанием, заставляя забывать обо всем, о чем говорили до этого. Обожал этот взгляд у нее, этот тембр голоса. Потому что — японский бог! — точно знал: только для него это все! Только он в своей мавке такие чувства и эмоции будит. И так оно останется и дальше. На фиг всех остальных парней, которые вокруг Кристины крутятся. Никому шанса не даст. Не дождутся!

— Иди сюда, мавка моя, — притянул ее к себе.

Прижал крепко, до хруста в своих руках, потому что сильнее сжать хочется, но нельзя, чтобы ей не было больно.

— На парней, значит, засматриваться начала, меня уже мало, — немного с поддевкой, протянул он, губами дразня шею Кристины. Прижался жадно ртом к ее коже, заставив откинуть голову.