Тетрада Величко - Страница 44

— Нет, Кузьма, мы не хотим оскорбить тебя, — тут же заверил Игорь. Нервозности в нем прибавилось. — Ситуация напряженная. У нас там больше тысячи старателей. И они на взводе. Сам понимаешь. Если это не урегулировать в ближайшие часы, все может выйти из-под контроля. После вчерашней перестрелки и арестов оно готово вспыхнуть от малейшей искры. Еще и гвардия…

Игорь устало растер затылок рукой. Хрустнул суставами, разминая шею. Судя по помятому внешнему виду, старый друг тоже этой ночью мало спал. Если вообще довелось.

— Зря ты с этим связался, Грек, — поделился своими мыслями Кузьма, сделав еще один большой глоток.

— ….! — выругался Игорь. Он и сам на взводе, очевидно. Не только старатели. Неудивительно, такие обороты на кону. Обязательства, долги. Если что-то не срастется, его порвут на ошметки. Буквально. — Где ты раньше был со своими советами, Кузьма?! — раздраженно глянул в его сторону друг.

— Я тебе и тогда говорил это. Предупреждал, что риск слишком велик, — пожал Кузьма плечами. — Но тебя соблазнил куш.

Грек сник. Возразить было нечего. Его действительно предупреждали.

— Кузьма, просто скажи, каковы результаты? — попросил он, буквально рухнув в кресло напротив.

— Я уладил это. Гвардию отведут. Полиция снимет посты, — Кузьма допил тоник в три глотка. Отставил стакан. — Но и вы должны гарантировать порядок среди ваших людей. Больше контроля, меньше проколов с журналистами и разборок между группами. Ну и процент, само собой. Они вменяемые люди. Согласны на пятнадцать процентов с чистой прибыли, — изложил он результаты встречи с Премьером.

Грек только на мгновение скривил губы. Но тут же облегченно выдохнул, очевидно поняв, что отделался малой кровью.

— Спасибо, Кузьма! Спасибо!! За нами не заржавеет! В долгу не останусь!

Вскочил с кресла уже в эйфории и таки подбежал к бару. Вопросительно глянул на него, Кузьма позволительно кивнул. И Игорь щедро плеснул себе коньяка. Хлопнул махом, словно водку. Кузьма неодобрительно хмыкнул, глядя на такое расточительство. Слишком уж хорошим был этот коньяк.

— Спасибо, Кузьма! — вновь рассыпался в благодарностях Грек, удовлетворенно «крякнув» после спиртного. — Все, что захочешь — отплатим. Даю гарантию и свое личное слово. Может, и ты хочешь процент? Мы можем…

Кузьма усмехнулся впервые за последний час, покачал головой. Откинулся на спинку кресла, взял кофе и повернулся к окну, из которого открывался вид на исторический центр города и на реку с набережной. Очень дорогой вид. Но какого хр*на? На что ему это все, если уже не использовать по полной?

— Нет, процент мне в этом не нужен. Лишняя головная боль. Вы паритесь, вы и зарабатывайте. Но не боись, Грек, ты сможешь отблагодарить. И достаточно скоро. Это ведь ваши люди сидят в нескольких комитетах? — не оборачиваясь, спросил он у друга.

— Да, сам знаешь. И в твоем есть, и еще в трех комитетах по паре, — Грек плеснул себе еще коньяка и вернулся к креслу.

Сел на прежнее место, похоже, теперь уже смакуя напиток.

— Вот и хорошо, мне будет необходима поддержка, чтобы протолкнуть пару законопроектов. Ну и гарантия того, что за них проголосуют, само собой, в Парламенте, — глянул Кузьма на друга через плечо.

— Без вопросов, Кузьма, — моментально согласился Грек.

Еще бы ему не согласиться. Незаконная добыча янтаря слишком выгодная кормушка. И настолько же непредсказуемо опасная. И Грек это понимает прекрасно. Как и то, что мощное прикрытие в виде поддержки Кузьмы, выгораживающего его и перед другими группами, и перед «правовыми» структурами — понадобится еще не раз.

А вопросы Кузьме как раз и не были нужны.

прошлое

Малышка вот-вот могла проспать. Видно, не привыкла просыпаться вовремя после ночных бдений. Они проторчали на балконе до начала четвертого. Уже даже слабые проблески рассвета появились за крышами старых домов, окружающих общежитие, когда все же пошли спать. Кристина к тому времени откровенно зевала и дремала в кольце его рук. Но упорно отказывалась отправляться спать. А Кузьма не особо настаивал. Уж очень нравилось ему ощущать ее рядом с собой. И тепло ее тела, со всеми этими, внезапно появившимися для него изгибами, чего скрывать? И саму мавку, щекочущую его кожу своим дыханием, своими волосами, которые распустила на ночь. Блин, его конкретно трясло от гормонов, режущих мышцы и вены однозначной потребностью. Кузьма хотел секса. Да. И все в этой новой для него Кристине только подогревало данное желание. Но меньше всего он собирался бы ее пугать. Потому что кроме секса ему хотелось уткнуться в ее волосы и просто дышать их травянистым, свежим запахом.

— У меня шампунь «Крапива» называется, — рассмеялась малышка, когда он спросил, почему она травой пахнет. — Мне нравится.

— Не подумал бы никогда, но и мне очень, — хмыкнул Кузьма, снова зарывшись носом в этот ворох волос.

Это же его Кристина была. Родная и близкая до дрожи в горле. Понимающая его всегда с полуслова; за которую Кузьма и раньше готов был любому морду набить. А теперь… Неужели он и раньше так относился к этой девчонке, то и дело обжигающей его лукавыми взглядами сквозь ресницы? Так забавно и даже задорно рассказывающей об учебе? К той, которая каждый день находила время писать ему в армию… На чьих письмах он там и держался.

Нет, вроде бы. Или это был просто иной этап тех эмоций и ощущений, которые вспыхнули сейчас? И руки ломало, тело жгло от того, что хотелось обнять ее сильнее, прижать к себе крепче. Но ведь и смех ее нравился. От улыбки шалел почему-то. Стоял и пялился, словно снова пятнадцать и впервые заметил, что девчонки от пацанов очень многим отличаются… И к себе прижать ее хотелось не только потому, что давно с бабой не был. У Кузьмы имелся опыт. Несколько раз знакомился с девушками тупо для секса. И, несмотря на то, что и там воздержания хватало перед этим делом, он и тысячной доли подобного не ощущал к тем девушкам, кроме банального желания получить сексуальную разрядку. Кристину веселить хотелось, чтобы и дальше давилась смехом, с опаской косясь на балконную дверь, в страхе разбудить всех их весельем. Хотелось согревать от прохлады весенней ночи, обнимая. И от самого этого — уже тащился, получая какое-то непривычное, но острое удовольствие, сжимающее не пах, а грудную клетку.