Тетрада Величко - Страница 43

Поднял руку, еще ощущающую тепло ее тела, его очертания. Растер лицо, придавив глаза пальцами. Его кожа ею пахла: духами Кристины, ее собственным запахом. Это заставило Кузьму до скрипа стиснуть зубы.

Она была ему необходима! А он ничего для этого не мог сделать. Сам от всех прав отказался.

Резко оттолкнувшись от спинки, он наклонился вперед и уперся локтями в колени. Рубашка так и болталась вокруг пояса, вытянутая ее руками. Не было ни сил, ни желания приводить одежду в порядок. Галстук валялся под его ногами.

— Бл…!

Вадим не отреагировал на тихое ругательство, которое Кузьма выдохнул сквозь зубы. Хоть и бросил внимательный взгляд через зеркало заднего вида. Но Кузьма убил бы его за любое слово, произнесенное сейчас. И это не было оборотом речи. А Вадим был с ним достаточно давно, чтобы это понимать.

Но ведь и ради нее все делал. Чтобы иметь возможность дать любимой что угодно…

«Ты ничего мне дать не можешь… Это «все» мне никогда не было нужно»

Глядя на то, что с ними сотворила жизнь, Кузьма не раз уже задумывался над тем, что обвинения Кристины не столь уж беспочвенны. Порывистость и непримиримость юности, категоричность — затерлись с годами. Припорошило их пеплом сожженных иллюзий и мечтаний, принесенных в жертву неясно для чего. И хоть амбиций у него и сейчас хватало, но появились и мудрость, опыт, чтобы понимать, сколь многое он разрушил своими руками. И как теперь хоть что-то изменить, как наладить — не видел пока вариантов.

Чересчур многое теперь стояло за ним. Слишком многие дышали в спину.

Нет, Кристина на это бы даже не посмотрела. Ни разу за их жизнь она ему не высказала ни одного упрека, что Кузьма ни совершил бы. Принимала его тем, кем он решил стать. Всегда. А вот он прекрасно понимал, что не может так ею рисковать. И это было единственным, чего Кристина не могла ему простить. За что ненавидела, наверное, так это за то, что когда-то он один все решил за них двоих. И не поддался ее мольбам, ее просьбам.

Чего уж там, сейчас и он себя за это ненавидел. Каждую минуту этих лет. С той секунды, как она опустилась перед ним на колени, умоляя не поступать с ними так, а Кузьма расцепил ее руки, обнимающие его, и ушел, аккуратно закрыв за собой дверь квартиры, в которой они жили.

Теперь он мог хоть пеной у рта изойти, упрекая и обвиняя ее мужа или Карецкого в неправильном отношении к Кристине, а толку? Сам чем лучше? Какое право на это имеет? Чем обосновать свою ярость и злость может?

Своей любовью к ней? Своей нуждой, потребностью?

А где это все было, когда он уходил, втаптывая ее сердце в потертый линолеум?

— Приехали, Кузьма.

Настоящее имя — единственное, что позволил себе Вадим, показывая — заметил происходящее с боссом. Типа поддержать пытался. Редко себе позволял подобное. Хорошо знал, что нельзя допускать ошибку. Видно, Кузьма сейчас совсем хреново выглядел. Надо взять себя в руки…

Просто то, что он ее в этих самых руках только что так крепко держал — пришибло, размозжило его выдержку и сознание, как с высотки на асфальт. И мозги в кашу.

Гребанная жизнь!

— Спасибо, Вадим, — глубоко вдохнув, Кузьма распрямился.

Вышел в сумеречно освещенный подземный паркинг под офисом. Заправил сорочку, оставив ворот свободным. Галстук уже хлам. Встряхнул плечами, расправив пиджак. Провел пятерней по волосам. Права она, надо бы подстричься. Да все некогда. Надо сказать, чтобы мастера привезли в офис. Глеб не откажется.

Вадим стоял в нескольких шагах, даже на их территории не расслабляясь, продолжая осматриваться. Все время нападения ожидал. Работа у него такая, и он ее выполнял на «отлично» всегда.

Приведя себя хоть в какой-то порядок, а в душе желая послать все на х*р и поехать домой (или, еще лучше, вернуться за Кристиной и ее утащить к себе), Кузьма направился к лестнице. Не до лифта сейчас. Нуждался в движении. Неплохо было бы заехать в клуб, и хорошенько размяться. С этим долбанным Парламентом вечно теперь времени не хватало. А ему сейчас хороший заплыв не помешал бы. Или спарринг. Но пока на это надежды мало. Вадим молча догнал и пошел впереди.

Когда зашел в собственную приемную, настроение стало еще паршивей: навстречу ему со стула поднялся Грек (впрочем, как и его собственное имя, давно ставшее кличкой, это погоняло вслух старались теперь не называть, только среди своих). Ясно, не утерпел, примчался узнавать новости. Хотя его можно понять: Грек же не в курсе, что Кузьма еще и по своим делам ездил, а не только с Премьером базарил. Видно, волнуется, что встреча затянулась настолько.

Взглядом оборвав Игоря, уже открывшего рот, Кузьма махнул кистью руки в сторону своего кабинета.

— Вадим, — обернулся к охраннику. — Скажи, чтобы вызвали Глеба. На сегодня. И пусть нам кофе принесут.

— Понял, Николай Артемович, — кивнул Вадим, направившись в сторону секретарей. — Сделаю.

Кузьма же прошел к кабинету и, впустив Игоря, закрыл за ними двери. Остановился у бара, открыв бутылку тоника.

— Будешь? — словно не замечая, как напряжен нежданный гость, поинтересовался Кузьма.

Но Игорь резко покачал головой.

— Как прошла встреча? — нетерпеливо поинтересовался он.

Греку не сиделось: за пару минут успел пройтись поперек кабинета и туда, и обратно.

— Вы сомневаетесь во мне? — в лоб спросил Кузьма, сделав еще один большой глоток из своего стакана.

Горьковатый напиток немного встряхнул, прояснив мозг. Все, что было опасно показать, оказалось задвинуто глубоко внутрь.

В этот момент, коротко постучав и не дав Игорю ответить, зашла одна из девчонок-секретарей, поставила на стол две чашки кофе и быстро вышла. Они молчали, пока за той не закрылась дверь.