Тетрада Величко - Страница 26

А она, будто не видя, не замечая этого всего, продолжает висеть на нем. Прижалась лицом к его шее, трется щекой об его подбородок, а он же не побрился еще, блин! Поцарапается точно. У нее кожа такая нежная, что прям облизнуть хочется, такой сладкой кажется, как тот дурацкий крем, который она в свои «заварнушки» кладет. А Кристине хоть бы хны — смеется и тискает его.

— Кузьма! Я так соскучилась! Ты себе представить не можешь! Сегодня вообще не спала, думала, с ума сойду, пока тебя дождусь! — делилась с ним своими переживаниями, тарахтя над самым ухом.

Хорошо, кстати, а то бы его совсем накрыло, сорвался бы точно и набросился бы на ее губы, такие улыбчивые, такие манящие и сладкие по виду… Японский бог! Он как какой-то придурочный, честное слово…

Черт знает, где нашел силы, отцепил ее от себя и отодвинул, только спустя минуты три поняв, что держит Кристину на вытянутых руках над полом немного даже. И все еще пялится на нее.

— Кузьма? — с вопросом протянула Кристина, наверное, удивленная его видом, но ничуть не возражающая такому странному поведению.

И вырваться вообще не пыталась. Крепко держалась за его плечи, глядя сверху вниз ему в глаза. А у самой глазища такие счастливые! И зеленые такие же, как это платье ее. Всегда же такими были, а он сейчас уставился, словно не замечал никогда…

— Охре**ть… — медленно, сквозь зубы выдохнул Кузьма, понимая, что не просто смотрит — любуется малышкой. Поедает глазами. И есть уже не хочет. Не еду, так точно. И руки от нее не отцепить. — Мавка, блин… — почему-то вспомнилось то немногое, что на литературе вообще читал.

Точно что — фея лесная, очаровывающая, с ума сводящая парней. Такая в лес уведет на два счета, и не одумаешься. Заблудит так, что спасения даже искать не будешь. Угробит в чаще, а ты еще и «спасибо» скажешь, лишь бы не исчезла… И ведь в мае же они чаще всего и встречаются, хрен с тем, что в лесах, а не в городах! У них вон, огромный парк неподалеку…

Кристина моргнула пару раз с недоумением. Кажется, сумел ее удивить еще больше. А потом запрокинула голову и рассмеялась с удовольствием, открыто. Глянула на него сквозь ресницы. Довольная, как чертик. Лукавая…

— Ты когда такой стать успела, малыш? — сипло пробормотал, понимая, что снова к себе прижал.

Опустил на пол по своему телу, позволив встать. А Кристина и не думает от него отступать, ухватилась опять за шею и обнимает.

— Пока тебя ждала…

Шепчет. Доверчиво и с восторгом глядя в его лицо. С такой же жадностью, как и он смотрел, наверное, словно насмотреться не может.

— Я так соскучилась, Кузьма, — у нее тоже голос сел, хрипло вдруг зашептала. Торопливо, прикусив губу. — Я с двух последних уроков убежала, чтобы к тебе… Чтобы скорее увидеть… Не говори никому, ладно? — попросила его и глянула из-под ресниц снова, смущенно и так трогательно, что у него в груди сердце колом стало.

Молча кивнул, обхватив одну ее щеку ладонью, не позволяя отвернуться. Словно заново знакомился, эту новую и неизвестную еще ему Кристину — узнавал.

Скучала…

И он скучал, вдруг осознал. Так дико скучал, что словами не рассказать. Просто не понимал, что именно заставляло каждое ее письмо десятки раз перечитывать, истрепывая бумагу. Что мучило желанием отомстить тем, кто ее напугал и обидел…

Сестра, блин. Как же… Идиот он, вот кто. Но сейчас не это важно. А то, что в его руках, что так обнимает. И что ждала его так, что сейчас такими глазами смотрит, околдовывая его все больше. Точно мавка, как есть…

— Ой, ты еще не ел? — Кристина заглянула ему за спину, где закипела вода в кастрюле, про которую он уже забыл. — А зачем воду кипятишь? Полно же готового, чтоб тебе не думать ни о чем…

— Не успел… — Провел рукой по ее волосам, приглаживая пряди, впитывая это новое ощущение их текстуры и мягкости.

Главное, что его цапнуло — так и стоит в его объятиях, не вырывается, не пытается отступить. А Кузьма же конкретно держал, крепко. Как свое. Ничем «братским» в этом захвате и не пахло. Но Кристина, выходит, не возражала.

— Пельменей захотел, — ответил он, в уме уговаривая самого себя сбавить напор и отступить.

И только сейчас как-то вспомнил, что Кристине еще шестнадцати нет, а он ее так конкретно и по-взрослому обжимает. Ех***й бабай, как один из его сослуживцев говорил.

— Так кидать тогда пора, — переполошилась малышка, впервые попытавшись отступить. — Давай, я сварю сейчас. Ты же голодный!

Дернулась к холодильнику и он позволил отойти.

— Голодный, — сел на подоконник и открыл створку окна, достал из кармана штанов сигареты, потянулся за спичками.

— Кузьма! — малышка оглянулась через плечо. — Ты снова? Хоть знаешь, как это вредно?

Но несмотря на ворчание, проворно бросала пельмени в кипящую воду. Хотел сказать, что лучше бы переоделась, но промолчал. Ему нравилось смотреть на нее в этом платье. Правда и в чем угодно, наверное, не хуже было бы.

— Я — опять, — хмыкнул, прикуривая.

Затушил спичку. В армии, честно говоря, привык курить много. Там все шмалили по-черному. А теперь призадумался — в квартире особо курить не хотелось, никто кроме него не дымил, а провоняется. Можно будет и поменьше курить. Да и сигареты поэкономить.

Думал, а глаза сами по себе каждое движение, каждый жест впитывали. И все нравилось, ничего лишнего, все в меру… Так, как он сам для себя даже идеальней не смог бы придумать.

Но, блин, пятнадцать…

— Так что, ма…лышка, как дела? — язык не поворачивался уже ее «малой» называть.

Кузьма откинулся спиной на раму, стряхивая пепел в блюдце, которое она тут же ему подсунула.